22 СЕПТЕМВРИ− ДЕН НА НЕЗАВИСИМОСТТА НА БЪЛГАРИЯ

     Този ден е обявен за официален празник на България с решение на Народното събрание от 10 септември 1998 г. На 22 септември през 1908 г. във Велико Търново, с манифест, подготвен от правителството на Александър Малинов, бесарабски българин от село Пандаклия (сега Ореховка, Болградски район, Одеска област), българския княз Фердинанд обявява независимостта на България. С този акт се отхвърлят последните васални връзки с Османската империя. Княжество България става независима държава начело с коронования цар Фердинанд. Турция, а след това и Великите сили признават официално българската независимост.

                                                                 

                                                               Николай ЧЕРВЕНКОВ

             Провозглашение независимости и объявление Болгарии царством

Берлинский трактат 1878 г. предусматривал вассальную зависимость Княжества Болгария от турецкого султана, выплату ежегодных де­нежных сумм в пользу империи, а также оплату части долгов последней, сохранение „режима капитуляций“ и т.д. Это способствова­ло закреплению диспропорции в развитии основных отраслей бол­гарской экономики, пагубно сказывалось на развитии производи­тельных сил страны, ущемляло ее интересы в ведении международ­ных дел. В данном случае речь идет прежде всего о неравноправных торговых договорах, заключенных великими державами с Болгари­ей в конце XIX в. и подтвержденных в начале XX в. Их действие мешало реализации протекционистской политики государства в отношении развивающейся промышленности и промышленного капитала.

До 1908 г. Фердинанд и сменявшие друг друга болгарские правительства предприняли ряд неудачных зондажеи в столицах великих держав, выясняя их отношение к эвентуальному провозглашению Болгарией независимости. Такие попытки делались в 1897, 1905 и 1907 гг. Вспыхнувшая в июле 1908 г. младотурецкая революция серьезно повлияла на расстановку сил на международной арене, коренным образом изменив ситуацию на Балканах и отношение к Османской империи со стороны великих держав, которые ранее в соответствии с Берлинским трактатом являлись гарантами ее терри­ториальной целостности и сторонниками подержания статус-кво. Кабинет Александра Малинова и Фердинанд решили использовать охлаждение в отношениях большинства великих держав с Турцией и добиться ликвидации вассальной зависимости Княжества Болгария от Осман­ской империи.

Первым конкретную мысль воспользоваться данной обстановкой и провозгласить независимость высказал болгарский диплома­тический представитель в Стамбуле Иван Ст. Гешов. Еще 1 августа 1908 г. в частном секретном письме министру иностранных дел Паприкову он констатировал, что эта революция чревата для Бол­гарии отрицательными последствиями, так как прежде всего отдаля­ет радикальное решение македонского вопроса, т.е. присоединение Македонии и Фракии к Болгарии. „Если мы что-то теряем в связи с младотурецким переворотом, – продолжал Гешов, – то нам следует получить какое-то возмещение. Таковое не может быть в нынешнее время иным, кроме полной независимости Болгарии. Соображения и причины, которые до сих пор мешали этому, уже перестают суще­ствовать, по крайней мере в том, что касается македонской точки зрения. Почему бы нам не воспользоваться сложившейся ситуацией и одним решительным действием не разорвать раз и навсегда то, что нас привязывает к Турции, провозгласив Болгарию независимым го­сударством?“⁷⁹

Но в Софии пока что сочли это предложение Гешова преждевременным. Сообщая о нем 7 августа находившемуся в Австро-Вен­грии Фердинанду, Паприков писал: „Я же считаю, что такой шаг ны­не является очень рискованным и очень опасным. Именно теперь мы бы стали громоотводом. Чуть попозже, очевидно, сделать это было бы и легче, и безопаснее“⁸⁰. Кабинет предпочел выжидать раз­вития событий и активно содействовать созданию в Македонии так называемых „конституционных клубов“.

Лишь 19 августа, когда ситуация в Османской империи почти стабилизировалась, Паприков написал Фердинанду следующее: „Нашей ближайшей целью должны быть независимость Болгарии и сохранение некоторых особых прав в управлении Македонией, например автономия общин, автономия учебного дела и пр.“ Спустя два дня Малинов также направил князю письмо-доклад, в котором настаивал на том, что момент для провозглашения независи­мости полностью созрел.

В воспоминаниях, опубликованных в 1938 г., А. Малинов утверждал, что именно ему в 1907 г. и позднее принадлежала инициатива конкретно-практической постановки вопроса о национальной неза­висимости в ходе контактов с монархом. Действительно, по полу­чении указанного письма князь вызвал премьера в свое венгерское имение Пустамазош. Там они в принципе обсудили вопрос о провоз­глашении независимости Болгарии. Дату этого судьбоносного акта предполагалось определить дополнительно. Фердинанд – осторож­ный и хитрый дипломат, – по сути поддерживая идею провозглашения независимости, пытался в течение некоторого времени не выхо­дить на политическую авансцену, чтобы в случае срыва подготовки акции обеспечить себе необходимое алиби. Этим, вероятно, можно объяснить его нерешительную и нечеткую позицию в вопросе об установлении конкретной даты провозглашения независимости.

Вскоре пришедшее к власти правительство младотурок заговорило о восстановлении османского правления на всех территориях, где султан имел формальную власть. Болгария почувствовала себя задетой, когда 1  сентября 1908 г. ее дипломатический представи­тель в Стамбуле Гешов не получил приглашения на традиционный прием у великого везира под предлогом, что Болгария является вас­сальной Турции страной. Болгарское правительство реагировало на это очень остро, отозвав   Гешова в Софию. Через шесть дней Малинов телеграфировал Паприкову: „Инцидент с Гешовым является отличным поводом для того, чтобы мы энергично подняли вопрос о независимости“. Кризис в отношениях между двумя госу­дарствами назрел.

Используя забастовку на железнодорожной линии Белово-Свиленград, которая являлась собственностью Турции, болгарские власти 3 сентября 1908 г. взяли эту линию под свой контроль. Кризис еще более усугубился тем, что помимо Турции оказались за­тронуты также интересы и многих западных банков, прежде всего германских и австрийских, вложивших в железную дорогу свои капиталы.

В этой ситуации болгарское правительство предприняло дипломатические зондажи по вопросу о признании независимости страны, не желая идти на одностороннее нарушение Берлинского договора. Фердинанд особое внимание уделял позиции Вены. Его интерес к Австро-Венгрии не был случайным. В 1908 г. истекал определенный Берлинским конгрессом срок оккупации Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией. В Вене всячески искали способ нарушить договор и окончательно аннексировать оккупированные земли. Поэтому София смотрела на Австро-Венгрию как на движущую силу назре­вавшего кризиса и стремилась использовать ее участие в нем как державы, подписавшей Берлинский договор.

Болгар подталкивало к объявлению независимости и французское правительство, которое, увязнув в противоречиях с Германией из-за Марокко, искало способ создать еще один конфликт и напра­вить взгляд мировой дипломатии на восток. Россия не возражала против независимого статуса Болгарии, но стремилась согласовать действия Софии с проблемой аннексии Боснии и Герцеговины.

Болгарское правительство, настроенное решительно, делало все, чтобы ускорить намеченный акт. Пока князь Фердинанд колебался и полуконфиденциально оставался в Вене, 16 сентября 1908 г. совет министров в отсутствие Малинова постановил немедленно провозгласить независимость. Князь, однако, сумел отсрочить исполнение этого решения. Министры засыпали Фердинанда нетерпе­ливыми телеграммами, но он не отвечал. Кобург стремился зару­читься поддержкой Вены, но та потребовала возвращения железной дороги в Южной Болгарии ее собственникам. Фердинанд готов был пойти на такую уступку, но кабинет занял твердо негативную пози­цию в данном вопросе, а Малинов даже угрожал своей отставкой. Таким образом, правительство целиком взяло на себя ответствен­ность за дальнейший ход событий.

Наконец, заручившись личной поддержкой австрийского императора Франца Иосифа, Фердинанд 3 октября сообщил, что возвра­щается в Болгарию через Русе. Туда же поездом направились и ми­нистры, ничего не знавшие о намерениях монарха и на протяжении всего пути строившие различные догадки. Наконец, на яхте „Хан Крум“ состоялось совещание. Обращаясь к главе правительства, князь заявил: „Итак, господин Малинов, наконец долгожданный для Вас, для меня и для всего болгарского народа день настал. Настало время привести в исполнение то решение, которое мы с Вами приня­ли в Карпатах.

22 сентября 1908 г., накануне объявления Веной об аннексии Боснии и Герцеговины, в Велико-Тырново, столице Второго Болгар­ского царства, в церкви Святых 40 мучеников в торжественной обстановке состоялось провозглашение независимости Болгарии. Избрание Велико-Тырново для совершения данного исключительно важного исторического акта не было случайным. Тем самым прово­дилась идея исторической преемственности в развитии болгарской государственности.

Малинов зачитал торжественный манифест перед ликующей толпой, собравшейся на историческом холме Царевец. При этом страна была объявлена царством, а Фердинанд – „царем болгар“. Тырновский митрополит короновал его царской короной. Присвоенный Фердинандом титул указывал на то, что софийские правящие круги считали провозглашение независимости не конечной целью, а лишь шагом к достижению объединенной Болгарии в сан-стефан-ских границах.

Так Болгария добилась полной независимости, не используя при этом военные средства. Несмотря на сугубо дипломатический, как отмечают исследователи, характер этого акта, он открывал путь к формально-юридическому закреплению успеха многолетней борьбы болгарского общества в рамках самостоятельного государства за полноправное существование молодой нации. Акт от 22 сентября 1908 г. значительно облегчал развитие страны, отбросив формаль­ную зависимость Болгарии от османского султана. Болгария стала равноправным партнером в системе международных отношений и укрепила свой внешнеполитический статус.

Однако Стамбул тут же потребовал от Болгарии огромной денежной компенсации в качестве условия признания ее самостоятельости (формально как компенсацию за конфискованную болгар­ским государством упомянутую железную дорогу). На турецко-бол­гарской границе с обеих сторон начали концентрироваться войска: двусторонние отношения зашли в тупик. А. Малинов заявил в интервью парижской газете „Матэн“: „Мы провозгласили незави­симость не для того, чтобы покупать ее за золото или серебро. Если нам еще потребуется что-то платить, мы предпочтем, чтобы это произошло за счет нашей крови, всей нашей крови“. Тем самым кабинет показал, что не намерен отступать, даже если дело дойдет до войны.

Реакция великих держав, рассматривавших действия Болгарии и Австро-Венгрии в единой цепи, на акт от 22 сентября  о  тоже поначалу была однозначно негативной.  3 октября Великобритания, Франция и Россия, поддержанные Германией и Италией, вручили болгар­скому правительству коллективную ноту, в которой содержалось требование демобилизовать армию и приступить к переговорам со Стамбулом. Великие державы советовали согласиться на перегово­ры и Турции. Они состоялись в Стамбуле. Первоначально турецкая сторона выдвинула требование о компенсации на большую сумму -650 млн франков, что составляло более пяти ежегодных бюджетов Болгарии. София не могла на это пойти. В декабре переговоры пре­рвались, обстановка снова стала взрывоопасной.

 В этой критической ситуации спасительной для Болгарии оказалась позиция официального Петербурга. Жесткие правила игры внутри „европейского концерта“ заставили Николая II и российское правительство преодолеть их неприязнь к Фердинанду, а также пе­решагнуть барьер негативных наслоений в двусторонних отношени­ях целого ряда лет и взять на себя урегулирование болгаро-турецко­го спора. В феврале 1909 г. Петербург предложил обеим сторонам свое посредничество. Ценность данного предложения заключалась в том, что Россия сама становилась активным участником финансово­го урегулирования и соглашалась нести материальные жертвы во имя его достижения.

Петербург предложил общую сумму военного долга Османской империи, сохранявшегося еще со времен русско-турецкой войны 1877-1878 гг., разделить на 74 равные части (аннуитета) и уступить Стамбулу 40 из них. Эти 40 аннуитетов как раз и составляли 125 млн франков, которые в конце концов турки соглашались получить от Болгарии в качестве минимально возможной компенсации. София же должна была выплатить российской стороне 82 млн франков. Разница в 43 млн являлась материальной жертвой, которую Россия соглашалась нести ради обеспечения нового статуса Болгарии как совершенно суверенного государства.

Ввиду реальных выгод, которые сулило это предложение обеим сторонам, София уже на следующий день приняла его. После некоторых колебаний сделал это и Стамбул. 3 марта 1909 г. был подписан соответствующий протокол русско-турецкого соглашения по финансовым вопросам, а 3 апреля официальный болгарский пред­ставитель, министр торговли и земледелия Андрей Ляпчев подписал в Стамбуле турецко-болгарский протокол.

В тот же день в Петербурге был подписан российско-болгарский протокол, предусматривавший выплату Болгарией России 82 млн франков в течение 75 лет. Данная сумма составляла всего лишь 12,5% от первоначально затребованной Стамбулом компенсации. Сделка оформлялась как заем из расчета 4,75% годовых. Этот процент считался сравнительно льготным. К тому же договор не содер­жал каких-либо политических условий, требований залогов, гаран­тий и т.п., что делало заем самым выгодным из всех, которые Бол­гария заключила до тех пор. Из оговоренной суммы болгарская сто­рона выплатила лишь 11,33 млн франков, поскольку после Октябрь­ской революции 1917 г. советское правительство аннулировало все финансовые обязательства Российской империи и задолженности, причитавшиеся ей от других стран.

Попытки Берлина и Вены сорвать задуманную Петербургом многоходовую дипломатическую комбинацию, которая неизбежно влекла за собой усиление российского влияния в Софии, успехом не увенчались. Россия первой признала Болгарию независимым государством. Вслед за ней до конца апреля 1909 г. это сделали другие великие державы и Османская империя.

                                                      …

После получения независимости возник­ла необходимость заменить в Тырновской конституции слова князь, княжество и княгиня на царь, царство и царица. Летом 1911 г. высший болгарский законодательный орган изменил 17-й па­раграф конституции таким образом, что исполнительная власть по­лучила право совместно с царем заключать международные догово­ры (прежде подобные акты нельзя было осуществлять без разре­шения парламента). При этом речь шла не столько об усилении личного режима царя, сколько о получении Болгарией возможно­сти самостоятельно и при необходимости тайно решать свои между­народные дела. Ранее ей это запрещалось великими державами.

Изменение в конституции предоставило руководству страны свободу действий и побудило его активизировать внешнеполитическую деятельность. Цель же осталась прежней: обеспечить реализацию национально-государственных устремлений и присоединить к Болгарии остававшиеся еще под османской властью Фракию и Македонию.

Червенков  Н.  Провозглашение независимости и объявление Болгарии царством // Болгария ХХ века. Отв.  ред. Е.Валева. Москва: “Наука”, 2003. С. 7-15.